ИГОРЬ ОЗНОБИХИН: «Мы с женой закрываем одну ипотеку и берем следующую. Это процесс бесконечный»
Участковый из сериала «Реальные пацаны», бывший милиционер, кавээнщик Высшей лиги Игорь Ознобихин в своей финансовой биографии многое пробовал: от прополки до рекламы, от ипотеки до инвестиций. Известный артист откровенно рассказал специально для рубрики «Звездные истории» о самом сокровенном — о своих отношениях с деньгами и личном опыте в области финансовой грамотности.
— Игорь, здравствуй! Тему денег считают неловкой. Наш разговор потребует откровенности, ты готов?
— Думаю, передо мной вопросы про финансы встают такие же, как перед любым другим человеком. Но, правда, я в этом смысле человек активный, пробовал многое и буду рад, если это хоть кого-то научит или предостережет.
— Какой твой самый первый значимый опыт с деньгами?
— Когда я был маленьким, началась перестройка. Мама работала учителем, папа мастером в управлении механизации, с финансами было туго. Мы с братом решили родителям помогать и отправились искать работу. Мне двенадцать, брату на год меньше, товарища еще прихватили, каникулы, лето. В почтальоны нас не взяли, но кто-то подсказал, что есть бывший колхоз, туда мы и отправились однажды утром. Там нам дали перчатки, тяпки, сказали: «Вот ваше поле». И мы целый день пололи в жару. Заработали по пять рублей и больше там не появлялись. С тех пор я не готов ничего полоть в жизни, никогда, но понимаю: я такой человек, которому деньги даются нелегко. Даже не помню, на что мы потратили те пять рублей. Но тогда я понял:
зарабатывать тяжело
и радости это не доставляет,
если не иметь конкретной финансовой цели.
— А с финансовой целью когда получилось?
— Как раз когда поступил в Пермский юридический, в институте денег не хватало, все подрабатывали охранниками. И я охранял какую-то заброшенную больницу. И быстро понял, что здесь и хорошо не заработаешь, и это путь в никуда. Прямо то же самое, что прополка. Но мне очень хотелось музыкальный центр. И пока на него не заработал, не уходил с той работы. Держала как раз конкретная цель. Но мне все равно трудно фиксироваться на подобных вещах. После института я служил в милиции, но ставку делал на игру в КВН, хотелось стать популярным. В команде у нас не было этого «давайте макароны купим по 15, продадим по 30», нас волновало другое. Где творчество, там невозможно каких-то денег больших заработать, и думать об этом прицельно тоже.
— Но одним творческим вдохновением сыт не будешь?
— Ровно поэтому я со временем уволился из милиции и пошел работать в рекламное агентство при пермском телеканале, должность была спичрайтер, но больше удавалось организовывать мероприятия. И сейчас я не только снимаюсь в «Реальных пацанах», но и координирую рекламные проекты в Good Story Media. Съемки гораздо более высоко оплачиваются, чем офисная работа, но они нестабильны. А у меня есть две работы, регулярный и нерегулярный доход.
— Доход стабильный, значит можно брать ипотеку. У тебя была, есть?
— И не одна! Вопрос ипотеки появился вместе с супругой. Мы познакомились в Перми больше 10 лет назад. Я в съемной квартире жил. Она тогда тоже в съемной квартире жила, но при этом у нее была своя квартира, которую она сдавала, плюс она только-только взяла в ипотеку еще одну квартиру, где делала ремонт. Завидная невеста была. Поэтому я сразу понял, что это моя судьба.
— Ипотека — кабала на всю жизнь?
— Ну почему. У нас неплохо получается вместе с супругой — очень доверительные отношения, бюджет общий, дети и уже две ипотеки, успешно закрытые. А жизнь еще явно не закончилась. Моя супруга не любит сидеть на месте, ей надо постоянно что-то делать:
мы закрываем одну ипотеку,
берем следующую,
и это процесс бесконечный.
Вот сейчас взяли третью.
— Скажи честно, не страшно брать такой большой кредит? Кто знает, что будет в жизни, как его потом отдавать?
— Мне, конечно, тоже приходит такая мысль. Как быть с кредитами, если вдруг не будет работы? Тут я рискую, но у меня внутри есть какая-то уверенность. Иначе можно вообще ничего не делать. И пока практически все удавалось, почему в будущем не должно получиться? Мы с женой много умеем, многое пережили, имеем постоянный доход, и даже если что-то случится с моими корпоративами, съемками и другими нерегулярными заработками, найдем способ заработать, чтобы платить по кредитам.
Мы пытаемся все продумать и валютные кредиты никогда не брали, только рублевые, так что новый мировой финансовый кризис меня не пугает. Когда в 2014 году доллар резко подскочил, я помню эти очереди у банков. И я, конечно, поддался, рубли и доллары менял туда-сюда. Удалось сохранить и даже немного подзаработать. Но сейчас,
если про очередной кризис
услышу в новостях,
не буду ничего менять.
Cил и нервов тратится много, оно того не стоит.
— Нестабильность — многогранная вещь, не только финансовые кризисы.
— Я ничего не боюсь, единственное — поссориться с супругой настолько, что мы не сможем разговаривать. Мы не зарегистрированы до сих пор официально, все записано на нее, проект закона о признании гражданского брака обсуждается, но брачный контракт можно было бы заключить и так, хоть как ты его назови, все равно контракт. У нас его нет, возможно, потому, что не было личного опыта расставания и раздела. Дай Бог, что такого опыта и не будет, но в жизни бывает всякое. Теперь вот ты меня спрашиваешь, я начал задумываться…
Если, не дай Бог,
придется разводиться,
как я себя поведу?
Как будем имущество делить? Невозможно ответить на этот вопрос. Это же очень тяжелое эмоциональное состояние.
Какое оно будет на тот момент? Скорее всего, не лучшее.
Поэтому как я себя поведу, никто не ответит, даже я.
— В таких вопросах эмоции мешаются с делами.
— Да, а в эмоциональном состоянии нет рациональных решений. Это как одолжить кому-то денег, а потом себя ругать. Когда человек рассказывает свою трагичную историю, какой бы ты ни был скептик и циник, оказываешься в состоянии, которое нельзя назвать нормальным. Разочек-два в таком состоянии денег давал. Суммы немаленькие — на недорогую машину могло хватить. Ругаю себя за это, и поэтому я больше деньги в долг не даю, стараюсь, во всяком случае.
— Вот тоже вопрос о личном. Как ты распоряжаешься сбережениями? Где хранишь?
— С натяжкой, конечно, это можно назвать сбережениями, но все, что есть, я храню в российских банках. Пытаюсь разбить по разным счетам и по разным банкам. Там же всякие специальные счета, такие, чтобы у меня просто с карточки деньги не снимались.
Была у меня история,
когда у банка
отозвали лицензию.
Благо было лето, и я был в Перми, и банк был местный. Там уже стояли очереди, но как-то все спокойно проходило, без митингов, и суммы до пятидесяти тысяч рублей выдавали на месте. Я походил туда неделю, и все деньги мне вернули. Отстоял свои права в очереди. А сейчас появилось Агентство по страхованию вкладов, которое возвращает вклады до 1,4 млн рублей. Но на всякий случай я все равно стараюсь ограничиться первой пятеркой банков, с которыми, кажется, ничего не случится, и раскладываю сбережения по нескольким.
— Но сбережения можно еще и куда-то вложить, инвестировать?
— Я не самый удачливый инвестор, наверное, но за ошибки себя не ругаю. За некоторые вначале ругал, но в итоге как-то мирно с собой живу внутри. Про инвестиции у нас в семье есть две истории. Первая произошла как раз в период знакомства с женой. Она вложилась в землю. В прямом смысле. Купила очень много земли в Перми, гектары. Это 2008 год, как раз перед самым кризисом. И потом все сразу же в десять раз упало. На эту землю ушла квартира, не ипотечная, и довольно приличная сумма наличными сверху. Эта земля до сих пор в собственности, ждет своего часа.
Мы переживали, конечно, но это все воспринималось как данность — надо было как-то выкручиваться, я все время из чего-то выкручиваюсь. Понял, что не всякая инвестиция прибыль дает, и пошел жить дальше. Понял еще, что для инвестиций нужны хорошие знания и анализ рынка.
— А вторая история?
— Она произошла недавно. Я вложился в небольшой мясоперерабатывающий завод. Причем человека, которому доверил деньги, я знал довольно-таки хорошо, знал как хорошего управляющего несколькими предприятиями. Вроде и понимание, и опыт у него были. А оказалось, что он обманщик, но такой обманщик, стесняющийся. Он предложил купить одно предприятие в стадии банкротства. Я еще этому всему верил, что есть какие-то знакомые управляющие, которые могут по заниженным ценам продать. Согласился войти в сделку, причем еще на таких условиях — это была моя самая глупейшая ошибка, — что по сути документально ничего не было закреплено.
Там даже был какой-то договор. Бывает такое, что ты так уверен, так у тебя глаза замылены, и вот он договор, а ты не понимаешь, что там написано. Там что-то много и долго написано, а что? Когда этот договор появился, я уже знал, что я деньги дам. И дал. Крупную сумму. Денег не на квартиру было, чуть меньше, но на первый взнос по ипотеке точно хватило бы. И человек начал меня водить за нос, водил какое-то время, пока я понял, что обманут. Переживал, конечно, но постарался вернуть хотя бы свое. И это удалось. Удалось деньги вернуть даже с процентами, но с меньшими, чем было обещано.
Как удалось? Разговорами. Так что я был на пороге становления великим бизнесменом, но видишь, как все вышло. Нет такого, что я обжегся и больше никуда не инвестирую. Если будет возможность, буду инвестировать, но очень внимательно читать договоры сам. Или юриста найму. Буду учиться на собственных ошибках.
Хочется инвестировать в производство. Я больше производственник. Съемочный процесс — это тоже производство. И мне важно, чтобы конечный продукт выходил.
Хочется видеть результат, который ты можешь потрогать.
Я все еще ищу
свой «свечной заводик»,
как только найду, сразу расскажу, что человек все-таки нашел свой завод. Заметку про это напишешь. Заголовок будет — «Реальный завод».
— А сейчас есть ли у тебя привычки, которыми ты регулярно наносишь ущерб своему бюджету?
— Я часто покупаю нужные вещи по полной стоимости. Когда покупал машину, скидка была минимальной. Можно было, конечно, походить, попросить, но это такой для меня момент щекотливый: попросить сначала у себя самого внутри, потом уже транслировать наружу. Мне вообще сложно просить, я остался советским человеком в духе «никогда не просите ничего». Возможно, из-за этого я что-то теряю.
— Какие у тебя неразумные траты?
— Ну… В любом мужчине живет ребенок, и я покупаю детям радиоуправляемые машины, танки, которых не было у меня. Как выяснилось, гораздо приятнее покупать это. А играть мой внутренний ребенок предпочитает в футбол, я нападающий, играю и на паркете, и на газоне, поэтому у меня три пары бутс: одна для газона, вторая для паркета и третья... тоже для газона. Маленькая слабость. Ну так же со всеми бывает?
— Точно, со всеми!
— Но вот какие траты точно разумные — это на детей. Например, мои дети тоже занимаются футболом. Не знаю, станут ли они профессиональными футболистами — все зависит от их желания. Это человеческая такая вещь, натура, тем более мои дети очень активны, им и одно интересно, и другое, и как понять, какой их основной талант? В детей, безусловно, надо инвестировать, даже понимая, что это не окупается. Тут еще больше рисков, чем в случае инвестирования в какое-то предприятие. А смысл? Смысл самый главный!
автор: Наталья Грановская,
фото: Антон Белицкий
специально для рубрики «Звездные истории»
